Есть ли связь между шестью функциями языка. Вопрос. Общие и частные функции языка. Язык как важнейшее средство коммуникации. Другие функции языка

Функция языка как научное понятие есть практическое проявление сущности языка, реализации его назначения в системе общественных явлений, специфическое действие языка, обусловленное самой его природой, то, без чего язык не может существовать, как не существует материя без движения.

Коммуникативная и познавательные функции являются основными. Они почти всегда присутствуют в речевой деятельности, поэтому их иногда называют функциями языка в отличие от остальных, не таких обязательных, функций речи.

Австрийский психолог, философ и лингвист Карл Бюлер, описывая в своей книге «Теория языка» различные направленности знаков языка, определяет 3 основные функции языка:

) Функция выражения, или экспрессивная функция, когда выражается состояние говорящего.

) Функция призыва, обращения к слушающему, или апеллятивная функция. 3) Функция представления, или репрезентативная, когда один другому что-то говорит или рассказывает.

Функции языка по Реформатскому. Есть и иные точки зрения на функции, выполняемые языком, например, как понимал их Реформатский А.А. 1) Номинативная, то есть слова языка могут называть вещи и явления действительности. 2) Коммуникативная; этой цели служат предложения. 3) Экспрессивная, благодаря ей выражается эмоциональное состояние говорящего. В рамках экспрессивной функции можно ещё выделить дейктическую (указательную) функцию, объединяющую некоторые элементы языка с жестами.

Коммуникативная функция языка связана с тем, что язык прежде всего является средством общения людей. Он позволяет одному индивиду - говорящему - выражать свои мысли, а другому - воспринимающему - понимать их, то есть как-то реагировать, принимать к сведению, сообразно менять свое поведение или свои мысленные установки. Акт коммуникации не был бы возможен без языка.

Коммуникация - значит общение, обмен информацией. Иными словами, язык возник и существует прежде всего для того, чтобы люди могли общаться.

Коммуникативная функция языка осуществляется благодаря тому, что сам язык является системой знаков: по-другому просто нельзя общаться. А знаки, в свою очередь, и предназначены для того, чтобы передавать информацию от человека к человеку.

Ученые-лингвисты вслед за видным исследователем русского языка академиком Виктором Владимировичем Виноградовым (1895-1969), иногда определяют основные функции языка несколько по-другому. Они выделяют: - сообщение, то есть изложение какой-то мысли или информации; - воздействие, то есть попытка с помощью речевого убеждения изменить поведение воспринимающего человека;

общение, то есть обмен сообщениями.

Сообщение и воздействие относятся к монологической речи, а общение - к диалогической речи. Строго говоря, это, действительно, функции речи. Если же говорить о функциях языка, то и сообщение, и воздействие, и общение являются реализацией коммуникативной функцией языка. Коммуникативная функция языка является более объемлющей по отношению к этим функциям речи.

Ученые-лингвисты также выделяют порой, и небезосновательно, эмоциональную функцию языка. Иначе говоря, знаки, звуки языка часто служат людям для передачи эмоций, чувств, состояний. Собственно говоря, именно с этой функции, скорее всего, и начинался человеческий язык. Более того, у многих социальных или стадных животных именно передача эмоций или состояний (тревоги, испуга, умиротворения) является главным способом сигнализации. Эмоционально окрашенными звуками, возгласами животные оповещают соплеменников о найденной пище или приближающейся опасности. При этом передается не информация о пище или опасности, а именно эмоциональное состояние животного, соответствующее удовлетворению или испугу. И этот эмоциональный язык животных понимаем даже мы - мы вполне можем понять встревоженный лай собаки или урчание довольной кошки.

Конечно, эмоциональная функция человеческого языка куда более сложная, эмоции передаются не столько звуками, сколько смыслом слов и предложений. Тем не менее эта древнейшая функция языка, вероятно, восходит еще к досимволическому состоянию человеческого языка, когда звуки не символизировали, не замещали эмоции, а были их прямым проявлением.

Однако любое проявление чувств, прямое или символическое, также служит для сообщения, передачи его соплеменникам. В этом смысле эмоциональная функция языка также является одним из способов реализации более объемлющей коммуникативной функции языка. Итак, различными видами реализации коммуникативной функции языка являются сообщение, воздействие, общение, а также выражение чувств, эмоций, состояний.

Познавательная, или когнитивная, функция языка (от латинского cognition - знание, познание) связана с тем, что в знаках языка осуществляется или фиксируется сознание человека. Язык является инструментом сознания, отражает результаты мыслительной деятельности человека.

Ученые все еще не пришли к однозначному выводу о том, что является первичным - язык или мышление. Возможно, неверна сама постановка вопроса. Ведь слова не только выражают наши мысли, но и сами мысли существуют в виде слов, словесных формулировок даже до их устного произнесения. По крайней мере, зафиксировать дословесную, доязыковую форму сознания пока никому не удавалось. Любые образы и понятия нашего сознания осознаются нами самими и окружающими только тогда, когда облечены в языковую форму. Отсюда и представление о неразрывной связи мышления и языка.

Связь между языком и мышлением была установлена даже с помощью физиометрических свидетельств. Испытуемого человека просили обдумать какую-нибудь сложную задача, и пока он думал, специальные датчики снимали данные с речевого аппарата молчащего человека (с гортани, языка) и обнаруживали нервную активность речевого аппарата. То есть мыслительная работа испытуемых «по привычке» подкреплялась активностью речевого аппарата.

Любопытные свидетельства дают наблюдения над умственной деятельностью полиглотов - людей, умеющих хорошо говорить на многих языках. Они признаются, что в каждом конкретном случае «думают» на том или ином языке. Показателен пример разведчика Штирлица из известного кинофильма - после долгих лет работы в Германии он поймал себя на том, что «думает на немецком языке».

Когнитивная функция языка не только позволяет фиксировать результаты мыслительной деятельности и использовать их, к примеру, в коммуникации. Она также помогает познавать мир. Мышление человека развивается в категориях языка: осознавая новые для себя понятия, вещи и явления, человек называет их. И тем самым упорядочивает свой мир. Эту функцию языка называют номинативной (называние предметов, понятий, явлений).

Номинативная функция языка прямо вытекает из когнитивной. Познанное надо назвать, дать имя. Номинативная функция связана со способностью знаков языка символически обозначать вещи. Способность слов символически замещать предметы помогает нам создавать свой второй мир - отдельный от первого, физического мира. Физический мир плохо поддается нашим манипуляциям. Горы руками не подвигаешь. А вот второй, символический мир - он полностью наш. Мы берем его с собой, куда хотим, и делаем с ним все, что захотим.

Между миром физических реалий и нашим символическим миром, отразившим физический мир в словах языка - есть важнейшее различие. Мир, символически отраженный словами, - это познанный, освоенный мир. Мир познан и освоен только тогда, когда назван. Мир без наших названий - чужой, как далекая неизвестная планета, в нем нет человека, в нем невозможна жизнь человека.

Название позволяет зафиксировать уже познанное. Без названия любой познанный факт действительности, любая вещь оставалась бы в нашем сознании одноразовой случайностью. Называя слова, мы создаем свою - понятную и удобную картину мира. Язык дает нам холст и краски. Стоит, однако, отметить, что не все даже в познанном мире имеет название. К примеру, наше тело - мы «сталкиваемся» с ним ежедневно. У каждой части нашего тела есть название. А как называется часть лица между губой и носом, если там нет усов? Никак. Нет такого названия. Как называется верхняя часть груши? Как называется штырек на пряжке ремня, фиксирующий длину ремня? Многие предметы или явления вроде бы освоены нами, используются нами, но не имеют названий. Почему в этих случаях не реализована номинативная функция языка?

Это неверно поставленный вопрос. Номинативная функция языка все равно реализована, просто более мудреным способом - посредством описания, а не называния. Словами мы можем описать все, что угодно, даже если для этого нет отдельных слов. Ну а те вещи или явления, которые не имеют своих названий, просто таких названий «не заслужили». Это означает, что такие вещи или явления не настолько значимы в обиходе народе, чтобы им давалось свое название (как тому же цанговому карандашу). Для того чтобы предмет получил название, нужно, чтобы он вошел в общественный обиход, перешагнул через некоторый «порог значимости». До каких-то пор еще можно было обходиться случайным или описательным названием, а с этих пор уже нельзя - нужно отдельное имя. Акт называния имеет огромное значение в жизни человека. Встретившись с чем-нибудь, мы прежде всего называем это. Иначе мы не можем ни осмыслить встреченное сами, ни передать сообщение о нем другим людям. Именно с придумывания названий начал библейский Адам. Робинзон Крузо прежде всего назвал спасенного дикаря Пятницей. Путешественники, ботаники, зоологи времен великих открытий искали новое и давали этому новому названия и описания. Примерно этим же занимается по роду деятельности и инновационный менеджер. С другой стороны, название определяет и судьбу названной вещи.

Аккумулятивная функция языка связана с важнейшим предназначением языка - собирать и сохранять информацию, свидетельства культурной деятельности человека. Язык живет гораздо дольше человека, а порой даже и дольше целых народов. Известны так называемые мертвые языки, которые пережили народы, говорившие на этих языках. На этих языках никто не говорит, кроме специалистов, изучающих их. Самый известный «мертвый» язык - латинский. Благодаря тому, что он долгое время был языком науки (а ранее - языком великой культуры), латинский хорошо сохранился и достаточно распространен - даже человек со средним образованием знает несколько латинских изречений. Живые или мертвые языки хранят память многих поколений людей, свидетельства веков. Даже когда забывается изустное предание, археологи могут обнаружить древние письмена и по ним восстановить события давно минувших дней. За века и тысячелетия человечества накопилось огромное количество информации, произведенной и записанной человеком на разных языках мира.

Все гигантские объемы информации, произведенной человечеством, существуют в языковой форме. Иначе говоря, любой фрагмент этой информации принципиально может быть произнесен и воспринят как современниками, так и потомками. Это и есть аккумулятивная функция языка, с помощью которой человечество накапливает и передает информацию как в современности, так и в исторической перспективе - по эстафете поколений.

Разные исследователи выделяют еще немало важных функций языка. К примеру, интересную роль выполняет язык для установления или поддержания контактов между людьми. Возвращаясь после работы с соседом в лифте, вы можете сказать ему: «Что-то сегодня завьюжило не по сезону, а, Аркадий Петрович?» На самом деле и вы, и Аркадий Петрович только что были на улице и прекрасно осведомлены о состоянии погоды. Поэтому ваш вопрос не имеет абсолютно никакого информационного наполнения, он информационно пустой. Он выполняет совершенно другую функцию - фатическую, то есть контактоустанавливающую. Этим риторическим вопросом вы на самом деле лишний раз подтверждаете Аркадию Петровичу добрососедский статус ваших отношений и ваше намерение этот статус сохранить. Если вы запишите все свои реплики за день, то вы убедитесь, что немалая их часть произносится именно с этой целью - не передать информацию, а удостоверить характер ваших отношений с собеседником. А уж какие слова при этом говорятся - второе дело. Это важнейшая функция языка - удостоверять взаимный статус собеседников, поддерживать между ними определенные отношения. Для человека, существа социального, фатическая функция языка очень важна - она не только стабилизирует отношение людей к говорящему, но и позволяет самому говорящему чувствовать себя в обществе «своим». Очень интересно и показательно проанализировать реализацию основных функций языка на примере такого специфического вида человеческой деятельности, как инноватика.

Безусловно, инновационная деятельность невозможна без реализации коммуникативной функции языка. Постановка исследовательских задач, работа в коллективе, проверка результатов исследований, постановка внедренческих задач и контроль их исполнения, простое общение с целью координации действий участников творческого и рабочего процесса - все эти действия немыслимы без коммуникативной функции языка. И именно в этих действиях она и реализуется.

Когнитивная функция языка имеет для инноватики особое значение. Мыслительная работа, выделение ключевых понятий, абстрагирование технологических принципов, анализ оппозиций и явлений смежности, фиксация и анализ эксперимента, перевод инженерных задач в технологическую и внедренческую плоскость - все эти интеллектуальные действия невозможны без участия языка, без реализации его когнитивной функции.

И особые задачи решает язык, когда речь идет о принципиально новых технологиях, не имеющих прецедента, то есть не имеющих, соответственно, операционных, понятийных названий. В этом случае инноватор выступает как Демиург, мифический создатель Вселенной, которые устанавливает связи между объектами и придумывает совершенно новые названия как объектам, так и связям. В этой работе реализуется номинативная функция языка. И оттого, насколько грамотен и умел будет инноватор, зависит дальнейшая жизнь его инноваций. Поймут его последователи и внедренцы или нет? Если новые названия и описания новых технологий не приживутся, то велика вероятность, что не приживутся и сами технологии. Не менее важна и аккумулятивная функция языка, которая обеспечивает работу инноватора дважды: во-первых, она предоставляет ему знания и информацию, накопленные предшественниками, во-вторых, она аккумулирует его собственные результаты в виде знаний, опыта и информации. Собственно, в глобальном смысле аккумулятивная функция языка обеспечивает научно-технический и культурный прогресс человечества, так как именно благодаря ей каждое новое знание, каждый бит информации прочно устанавливается на широкий фундамент из знаний, добытых предшественниками. И этот грандиозный процесс ни на минуту не останавливается.

язык общение познавательный диалогический

Предмет фонетики. Аспекты изучения звуков речи и звуковых единиц языка. Фонология. Фонетика (от др. греч. phone звук, голос)- наука о звуковом материале языка, об использовании этого мат-ла в значащих ед-ах языка и речи, об истор. изменениях в этом мат-ле и в приемах его использ. Звуки и др. звуковые единицы (слоги) и явления (ударения, интонация) изучаются фонетикой с разных аспектов:1)с «.» их физич (акустич) признаков 2) с «.» работы, произв. человеком при их произнес. и слуховом восприятии, т.е. в биологическом аспекте 3) с «.» их использ. в языке, их роли в обеспечении функционирования языка как средства общения.

Последний аспект, кот. можно назвать функциональным, выделился в особую обл-ть-фонологию, кот. явл. неотделимой частью и организующим ядром фонетики.
^ 10. Акустич. аспект изучения звуков речи.

Каждый произносимый в речи звук – колебательное движение, передаваемое через упруг. среду (воздух) и восприним. слухом. Это колеб. движение характеризуется опр. акустич. cв-вами, рассмотр. кот. и составляет акустич. аспект.

Если колебания равномерные, периодич.,то звук называют тоном, если неравном., непериод., то шумом. Гласные-тоны, глух. согл.-шумы, в сонанатах тон преобладает над шумом, в звонк. шумн.-шум над тоном.

Звуки характер. высотой, завис. от частоты колебаний(чем больше колеб, тем выше звук),и силой, зависящей от амплитуды колеб-ий. Наиб. важным для языка явл. различие тембра, т.е. их специфической окраски. Именно тембр отличает и от а и т.д.Специф. тембр каждого звука создается резонансными характеристиками. Спектр- разложение звука на тоны с выделением полос концентрации частот(форманты)
^ 11. Биологический аспект изучения звуков речи. Устройство речевого аппарата и функции его частей.

Биологический аспект подразделяется на произносительный и перцептивный.

Произносительный- для произнесения того или иного звука необходимо:1)опр. импульс, посылаемый из моторного центра речи(зоны БрокА) головн. мозга, наход. в 3ей лобной извилине левого полушария 2)передача этого импульса по нервам к органам, выполн. данную команду 3)в больш. случаев-сложная работа дыхательного аппарата(легких, бронхов и трахеи)+диафрагмы и всей грудн. клетки 4)сложн. работа произносительный органов в узк. смысле (связок, языка, губ, небной занавески. стенок глотки, движ. нижн. челюсти) – артикуляция.

^ Функции произнос. органов(делятся на актив. и пассив.)

2)надгортанные полости(полость глотки, рта, носа) выполняют функц. подвижного резанатора, создающего резанаторные тоны.При образов. согл возникает препятствие(щель,смычка).

3)язык-способен принимать разные положения. Меняет степень подъема, оттягивается назад, сжимается в комок в задн. части, подается всей массой вперед, сближается с разл. пассивными органами(небом,альвиолами),образуя либо смычку, либо щель.Язык создает явление палатализации.

4)губы(особенно нижняя)-выпячиваясь вперед и округляясь удлиняют общ. объем резанаторной полости, меняют ее форму,создавая лабиализованные звуки; при произнесении губных согласн. создают препятствие(губно-губные смычн. и щелевые, губно-зубные щелевые).

5)небная занавеска-принимает поднятое положение, закрывая проход в полость носа,либо,наоборот, опускается, подключая носовой резонатор.

6)язычок-при произнесении картавого согласного

7)задняя стенка глотки-при произн. глоточных согл.(англ h).
^ 12. Артикуляроторная (анатомо-физиологическая) классификация звуков речи (гласных и согласных).

1.гласные и согласные.при произн. гл. для воздуха нет препятствий,у них нет опр. места образования,типична общ. напряженность мускулов произн. аппарата и относ. слабая воздушная струя. согл.-возникает преграда, опр. место образ., мускульное напряжение в месте образ. преграды и более сильная воздушн. струя.

2. гласные по работе языка-ряд (передний,задний,смеш.+ более дробные деления),степень подъема языка(открытые и закрытые гл.) Гласные по работе губ- огубл. и неогубл. По работе небной занавески-неносовые, носовые

По долготе- долгие и краткие.

4.Согл. по способу обр. шума, по характеру преграды-смычные(взрывные(п, т), аффрикаты(с), имплозивные(нет ни взрыва, ни перехода в щель, произнесение заканчивается смычкой (м, н))), щелевые, дрожащие.

5.Согл. по активно артикулирующему орг.-губные(обе губы,только нижняя), переднеязычные(активн. отд. участков передн. части языка),среднеяз., заднеяз., увулярн., фарингальные, гортанные.

6.Др. признаки согл.- палатализация, веляризация, лабилизация.

Фонемы –это минимальные единицы звукового строя языка, которые выполняют в данном языке определенную функцию: служат для складывания и различения материальных оболочек значимых единиц языка - морфем, слов.
Уже в определении названы некоторые функции фонем. Кроме того, учёные называют еще несколько функций. Итак, к основным функциям фонемы относятся следующие:

1. конститутивная (строительная) функция;

2. дистинктивная (сигнификативная, различительная) функция;

3. перцептивная функция (опознавательная, т. е. функция восприятия);

4. делимитативная функция (отграничительная, т. е. способная отделять начала и концы морфем и слов).

Как уже было сказано, фонемы – единицы односторонние, имеющие план выражения (экспонент – по Маслову), в то время как смыслоносителями они не являются , хотя, по мнению Л. В. Бондарко, фонемы потенциально связаны со значением: они относятся к смыслоразличителям. При этом надо иметь в виду, что существуют однофонемные слова или морфемы, например, предлоги, окончания и т. п.
Впервые понятие фонемы в языкознание вел русский учёный И. А. Бодуэн де Куртенэ. Использовав термин, употребленный франц. лингвистом Л. Аве в значении «звук речи», он связывает понятие фонемы с её функцией в морфеме. Дальнейшее развитие учение о фонеме находит в работах Н. В. Крушевского, ученика И. А. Бодуэна де Куртенэ. Большой вклад в разработку этого вопроса внес Н. С. Трубецкой, петербургский учёный, в 20-е годы ХХ в. эмигрировавший за границу.

Частные языковые функции могут выделяться по разным основаниям. Мы, вслед за Р. Якобсоном, выделяем частные функции на основе признака выделения, аспектации в языковой деятельности одного из компонентов речевого акта. В структуре речевой коммуникации Р.О. Якобсон в качестве важнейших выделяет следующие компоненты: адресант посылает сообщение адресату ; чтобы сообщение могло выполнить свои функции, необходим контекст , о котором идет речь (референт ), контекст должен восприниматься адресатом, для этого нужен код , общий для коммуникантов, и контакт , т.е.определенный тип связи.

Сообщение

Адресант Контекст (референт) Адресат

Каждому из этих шести факторов соответствует особая частная функция языка. Различия между сообщениями заключаются не в монопольном проявлении какой-либо одной функции, а в их различной иерархии. Словесная структура сообщения зависит прежде всего от преобладающей функции, которая в пределах данного текста реализуется. Частные языковые функции имеют специализированные средства выражения.

1. Референтная функция заключается в передаче информации о внеязыковой действительности, что является центральной задачей многих сообщений.

На выполнение этой функции ориентированы прежде всего лексемы с прямым номинативным неэкспрессивным значением.

2. Эмотивная, или экспрессивная функция реализуется в высказываниях, сосредоточенных на адресанте. Языковое высказывание при этом имеет целью прямое выражение отношения говорящего к тому, о чем он говорит. Она связана со стремлением выразить определенные эмоции. На выполнение данной функции ориентированы прежде всего междометия.

Однако, как подчеркивает Р. Якобсон, эмотивная функция окрашивает окрашивает в известной степени все наши высказывания – на звуковом, грамматическом и лексическом уровнях. Анализируя язык с точки зрения передаваемой им информации, мы не должны ограничивать понятие информации логическим содержанием. Когда человек пользуется экспрессивными элементами языка, чтобы выразить гнев или радость, он, безусловно, передает информацию.

Различие между big и bi:g с эмфатически растянутым гласным является условным кодовым языковым признаком, точно также, как различие между кратким и долгим гласным в чешском языке vi «вы » и vi : «знает». Второе различие является фонемным, первое – эмотивным.

К. Станиславский предложил актеру из словосочетания «сегодня вечером», меняя их экспрессивную окраску, сделать 40 разных сообщений. Аудитория их декодировала. Все эмотивные признаки подлежат лингвистическому анализу (Р. Якобсон).

3. Конативная функция заключается в ориентации сообщения на адресата. Эта функция находит свое чисто грамматическое выражение в звательной форме и повелительном наклонении, которые синтаксически, морфологически, а часто и фонологически отличаются от повествовательных. Эти последние могут быть истинными и ложными, а первые нет.

4. При реализации заклинательной функции третье лицо превращается в адресата. Данная функция реализуется в заклинательных формулах, заговорах: Пусть скорее сойдет этот ячмень, тьфу, тьфу. Тьфу!

5. Контактоустанавливающая функция реализуется в высказываниях, направленных на поддержание контакта. Существуют сообщения, основное назначение которых – установить, продолжить или прервать коммуникацию, установить, работает ли канал связи: Алло, вы меня слышите?

Эту функцию первой усваивают дети, стремление вступить в коммуникацию появляется раньше, чем способность передать или воспринять информацию.

6. Метаязыковая функция реализуется, если говорящему или слушающему необходимо проверить, пользуются ли они одним и тем же кодом. В этом случае предметом речи становится сам код.

7. Поэтическая функция актуализируется при направленности коммуникативного акта на сообщение как таковое, при сосредоточении внимания на сообщении ради него самого. Яркий пример воплощения данной функции – поэтические произведения.

3. Знаковый аспект языка
3.1. Определение знака

Действительность воспринимается человеком не только непосредственно, но и в значительной степени посредством различных знаков . В отношениях между людьми знаки играют определяющую роль. Чем более развит человек, сообщество разумных людей, тем большее количество информации он получает из восприятия знаков, тем в большем количестве знаковых систем он живет. Со знаком мы встречаемся в тех случаях, когда вместо одного предмета, явления, действия воспринимаем другой материальный факт, замещающий эту реалию и несущий о ней определенную информацию. Знак имеет значение только в определенной системе.

Знак есть материальный, чувственно воспринимаемый предмет (явление, действие), выступающий в процессе познания и общения в качестве представителя (заместителя) другого предмета и используемый для получения, хранения, преобразования и передачи информации о нем.

Сущность знака состоит в замещении и представлении вещей и фактов, характеризуется он прежде всего тем, что является знаком чего-то . Знаковое представление вещи или факта может быть при этом различным как по своей форме, так и по содержанию. Вследствие этого внутри самой области знаков существуют глубокие различия.

Знаки замещают предметы, явления, события, на которые они указывают и которые они называют. Такое замещение в жизни людей имеет место довольно часто , так что поневоле может сложиться впечатление, что люди живут не только и не столько в мире вещей, сколько в мире знаков.

«Достаточно хоть с некоторым вниманием приглядеться к нашему поведению, к условиям интеллектуальной и социальной жизни, к семейным и родственным отношениям и к связям в сфере производства и обмена, как мы увидим, что в каждый момент используем сразу несколько систем знаков: прежде всего знаки языка, овладение которыми начинается раньше всего; знаки письменности; знаки вежливости; знаки, регулирующие движение транспорта; знаки, указывающие на социальное положение человека; денежные знаки; знаки культовые, религиозные; знаки искусства во всех их разновидностях. Нельзя упразднить одну из систем, чтобы не поставить под угрозу равновесие общества» (Э. Бенвенист).

Знаки и образуемые ими знаковые системы изучает семиотика (семиология). В развитие этой науки внесли большой вклад Ч. Пирс, Ч. Моррис, Ф. де Соссюр, Л. Ельмслев, Э. Бенвенист и др.

Продолжение. Начало в № 42/2001. Печатается в сокращении

11. КОММУНИКАТИВНАЯ ФУНКЦИЯ

Важнейшая функция языка – коммуникативная . Коммуникация – значит общение, обмен информацией. Иными словами, язык возник и существует прежде всего для того, чтобы люди могли общаться .

Вспомним два приводившихся выше определения языка: как системы знаков и как средства общения. Нет смысла противопоставлять их друг другу: это, можно сказать, две стороны одной медали. Язык и осуществляет свою коммуникативную функцию благодаря тому, что является системой знаков: по-другому просто нельзя общаться. А знаки, в свою очередь, и предназначены для того, чтобы передавать информацию от человека к человеку.

Собственно, а что значит – информация? Любой ли текст (напомним: это реализация языковой системы в виде последовательности знаков) несет в себе информацию?

Очевидно, нет. Вот я, проходя мимо людей в белых халатах, случайно слышу: «Давление упало до трех атмосфер». Ну и что? Три атмосферы – это много или мало? Радоваться надо или, скажем, бежать куда подальше?

Другой пример. Открыв книгу, мы наталкиваемся, положим, на следующий пассаж: «Деструкция гипоталамуса и верхней части стебля гипофиза в результате неопластической или гранулематозной инфильтрации может обусловить развитие клинической картины НД... При патологоанатомическом исследовании недостаточность развития супраоптических нейронов гипоталамуса встречалась реже, чем паравентрикулярных; был выявлен также уменьшенный нейрогипофиз». Будто на иностранном языке, не правда ли? Пожалуй, единственное, что мы из данного текста вынесем, – это то, что сия книга не для нас, а для специалистов в соответствующей области знания. Для нас же она информации не несет.

Третий пример. Является ли информативным для меня, взрослого человека, высказывание «Волга впадает в Каспийское море?». Нет. Я это хорошо знаю. Это всем хорошо известно. Никто в этом не сомневается. Не случайно данное высказывание служит примером банальных, тривиальных, избитых истин: оно никому не интересно. Оно неинформативно.

Информация передается в пространстве и во времени. В пространстве – это значит от меня к вам, от человека к человеку, от одного народа к другому... Во времени – значит от вчерашнего дня к сегодняшнему, от сегодняшнего – к завтрашнему... И «день» здесь надо понимать не буквально, а фигурально, обобщенно: информация сохраняется и передается из века в век, из тысячелетия в тысячелетие. (Изобретение письма, книгопечатания, а теперь и компьютера совершило в этом деле революцию.) Благодаря языку осуществляется преемственность человеческой культуры, происходит накопление и усвоение опыта, выработанного предшествующими поколениями. Но об этом еще пойдет речь ниже. А пока заметим: человек может общаться во времени и... с самим собой. В самом деле: зачем вам записная книжка с именами, адресами, днями рождения? Это вы «вчерашний» направили себе «сегодняшнему» послание в завтра. А конспекты, дневники? Не надеясь на свою память, человек отдает информацию «на сохранение» языку, а точнее сказать, его представителю – тексту. Он общается с самим собой во времени. Подчеркну: для того чтобы сохранить себя как личность, человек обязательно должен общаться – это форма его самоутверждения. И в крайнем случае при отсутствии собеседников он должен общаться хотя бы с самим собой. (Данная ситуация знакома людям, на долгое время оказавшимся оторванными от общества: заключенным, путешественникам, отшельникам.) Робинзон в известном романе Д.Дефо, пока он не встречает Пятницу, начинает разговаривать с попугаем – это лучше, чем сойти с ума от одиночества...

Мы уже говорили: слово тоже в каком-то смысле есть дело. Теперь же, применительно к коммуникативной функции языка, можно эту мысль уточнить. Возьмем простейший случай – элементарный акт общения. Один человек что-то говорит другому: просит его, приказывает, советует, предостерегает... Чем продиктованы эти речевые действия? Заботой о благе ближнего? Не только. Или по крайней мере не всегда. Обычно говорящий имеет в виду какие-то собственные интересы, и это совершенно естественно, такова человеческая природа. Например, он просит собеседника сделать что-то, вместо того чтобы делать это самому. Для него тем самым дело как бы превращается в слово, в речь. Нейропсихологи утверждают: говорящий человек должен прежде всего подавить, затормозить возбуждение каких-то центров в своем мозгу, отвечающих за движения, за поступки (Б.Ф. Поршнев). Речь оказывается заместителем действия. Ну а второй человек – собеседник (или, по-другому, слушающий, адресат)? Ему самому, может быть, и не нужно то, что он будет делать по просьбе говорящего (или не вполне ясны причины и основания этого действия), и тем не менее он данную просьбу выполнит, воплотит слово в реальное дело. А ведь в этом можно увидеть зачатки разделения труда, первоосновы человеческого общества! Именно так характеризует использование языка крупнейший американский лингвист Леонард Блумфилд. Язык, говорил он, позволяет одному человеку совершить действие (поступок, реакцию) там, где другой человек испытывает в этом действии потребность (стимул).

Итак, стоит согласиться с мыслью: коммуникация, общение с помощью языка – один из важнейших факторов, «сотворивших» человечество.

12. МЫСЛИТЕЛЬНАЯ ФУНКЦИЯ

Но человек говорящий – это человек думающий. И вторая функция языка, теснейшим образом связанная с коммуникативной, есть функция мыслительная (по-другому – когнитивная, от лат. cognitio – ‘познание’). Нередко даже спрашивают: а что важнее, что первичнее – общение или мышление? Наверное, так ставить вопрос нельзя: эти две функции языка обусловливают друг друга. Говорить – значит выражать свои мысли. Но, с другой стороны, сами эти мысли формируются у нас в голове с помощью языка. А если вспомнить о том, что в среде животных язык «уже» используется для коммуникации, а мышления как такового здесь «еще» нет, то можно прийти к выводу о первичности коммуникативной функции. Но лучше сказать так: коммуникативная функция воспитывает, «взращивает» мыслительную . Как это следует понимать?

Одна маленькая девочка по сему поводу выразилась так: «Откуда я знаю, что я думаю? Вот скажу – тогда узнаю». Поистине устами младенца глаголет истина. Мы соприкасаемся здесь с важнейшей проблемой формирования (и формулирования) мысли. Стоит еще раз повторить: мысль человека при своем рождении опирается не только на универсальные содержательные категории и структуры, но и на категории единицы конкретного языка. Конечно, это не значит, что, кроме словесного мышления, не существует иных форм разумной деятельности. Есть еще мышление образное, знакомое любому человеку, но особенно развитое у профессионалов: художников, музыкантов, артистов... есть мышление техническое – профессиональное достоинство конструкторов, механиков, чертежников, и опять-таки в той или иной степени не чуждое всем нам. Существует, наконец, мышление предметное – им все мы руководствуемся в массе бытовых ситуаций, от завязывания шнурков на ботинках и до отпирания входной двери... Но основная форма мышления, объединяющая всех людей в подавляющем большинстве жизненных ситуаций, – это, конечно же, мышление языковое, словесное.

Иное дело, что слова и другие единицы языка выступают в ходе мыслительной деятельности в каком-то «не своем» виде, их трудно ухватить, выделить (еще бы: мы ведь думаем значительно быстрее, чем говорим!), и наша «внутренняя речь» (это термин, введенный в науку замечательным отечественным психологом Л.С. Выготским) фрагментарна и ассоциативна. Это значит, что слова здесь представлены какими-то своими «кусочками» и соединяются они между собой не так, как в обычной «внешней» речи, а плюс к тому в языковую ткань мысли вкрапливаются еще образы – зрительные, слуховые, осязательные и т.п. Получается, что структура «внутренней» речи намного сложнее, чем структура речи «внешней», доступной наблюдению. Да, это так. И все же то, что в ее основе лежат категории и единицы конкретного языка, не подлежит сомнению.

Подтверждение этому было найдено в разнообразных экспериментах, особенно активно проводившихся в середине нашего века. Испытуемого специально «озадачивали» и, пока он – про себя – размышлял над какой-то проблемой, его речевой аппарат исследовали с разных сторон. То просвечивали рентгеновским аппаратом его глотку и ротовую полость, то невесомыми датчиками снимали с губ и с языка электрический потенциал... Результат был один: при умственной («немой!») деятельности речевой аппарат человека находился в состоянии активности. В нем происходили какие-то сдвиги, изменения – словом, шла работа!

Еще характернее в данном смысле свидетельства полиглотов, то есть людей, свободно владеющих несколькими языками. Обычно они без труда определяют в каждый конкретный момент, на каком языке думают. (Причем выбор или смена языка, на который опирается мысль, зависит от обстановки, в которой полиглот находится, от самого предмета мысли и т.п.)

Известный болгарский певец Борис Христов, долгие годы живший за границей, считал своим долгом петь арии на языке оригинала. Он объяснял это так: «Когда я говорю по-итальянски, то и думаю по-итальянски. Когда говорю по-болгарски, то и думаю по-болгарски». Но однажды на представлении «Бориса Годунова» – Христов пел, естественно, по-русски – певцу пришла в голову какая-то мысль по-итальянски. И он неожиданно для себя продолжил арию... на итальянском языке. Дирижер окаменел. А публика (дело было в Лондоне), слава Богу, ничего не заметила...

Любопытно, что среди писателей, владеющих несколькими языками, редко встречаются авторы, переводящие самих себя. Дело в том, что для настоящего творца перевести, скажем, роман на другой язык – значит не просто переписать его, но передумать , перечувствовать, написать заново, в согласии с иной культурой, с иным «взглядом на мир». Ирландский драматург Сэмюэл Беккет, нобелевский лауреат, один из родоначальников театра абсурда, создавал каждую свою вещь дважды, сначала на французском, потом на английском. Но при этом настаивал, что речь должна идти о двух разных произведениях. Сходные рассуждения на эту тему можно найти также у Владимира Набокова, писавшего по-русски и по-английски, и у других «двуязычных» писателей. А Ю.Н. Тынянов так в свое время оправдывался по поводу тяжеловатого стиля некоторых своих статей в книге «Архаисты и новаторы»: «Язык не только передает понятия, но и является ходом их конструирования. Поэтому, например, пересказ чужих мыслей обыкновенно яснее, чем рассказ своих». И, следовательно, чем оригинальнее мысль, тем труднее ее выразить...

Но сам собой напрашивается вопрос: если мысль в своем формировании и развитии связана с материалом конкретного языка, то не теряет ли она свою специфику, свою глубину при передаче средствами иного языка? Возможны ли тогда вообще перевод с языка на язык, общение между народами? Отвечу так: поведение и мышление людей при всем их национальном колорите подчиняется некоторым универсальным, общечеловеческим законам. И языки при всем их разнообразии тоже базируются на некоторых общих принципах (часть из которых мы уже наблюдали в разделе, посвященном свойствам знака). Так что в целом перевод с языка на язык, конечно же, возможен и необходим. Ну а какие-то потери при этом неизбежны. Так же как и приобретения. Шекспир в переводе Пастернака – это уже не только Шекспир, но и Пастернак. Перевод согласно известному афоризму есть искусство компромиссов.

Все сказанное приводит нас к выводу: язык – не просто форма, оболочка для мысли, это даже не средство мышления, а скорее его способ . Сам характер формирования мыслительных единиц и их функционирования в значительной мере зависит именно от языка.

13. ПОЗНАВАТЕЛЬНАЯ ФУНКЦИЯ

Третья функция языка – познавательная (другое ее название – аккумулятивная, то есть накопительная). Большая часть того, что знает взрослый человек о мире, пришло к нему с языком, через посредство языка. Он, возможно, никогда не был в Африке, но знает, что там есть пустыни и саванны, жирафы и носороги, река Нил и озеро Чад... Он никогда не был на металлургическом комбинате, но имеет понятие о том, как выплавляется железо, а возможно, и о том, как из железа получается сталь. Человек может мысленно путешествовать во времени, обращаться к тайнам звезд или микромира – и всем этим он обязан языку. Его собственный опыт, добытый при помощи органов чувств, составляет ничтожную часть его знаний.

Как же формируется внутренний мир человека? Какова роль языка в этом процессе?

Основной мыслительный «инструмент», с помощью которого человек познает мир, есть понятие . Понятие образуется в ходе практической деятельности человека благодаря способности его разума к абстрагированию, обобщению. (Стоит подчеркнуть: низшие формы отражения действительности в сознании – такие, как ощущение, восприятие, представление, есть и у животных. Собака, например, имеет представление о своем хозяине, о его голосе, запахе, привычках и т.д., но обобщенного понятия «хозяин», равно как и «запах», «привычка» и т.п., у собаки нет.) Понятие отрывается от наглядно-чувственного образа предмета. Это единица логического мышления, привилегия хомо сапиенса.

Как образуется понятие? Человек наблюдает множество явлений объективной действительности, сравнивает их, выделяет в них различные признаки. Признаки неважные, случайные он «отсекает», отвлекается от них, а признаки существенные складывает, суммирует – и получается понятие. К примеру, сравнивая различные деревья – высокие и низкие, молодые и старые, с прямым стволом и с искривленным, лиственные и хвойные, сбрасывающие листву и вечнозеленые и т.д., он выделяет в качестве постоянных и существенных следующие признаки: а) это растения (родовой признак), б) многолетние,
в) с твердым стеблем (стволом) и г) с ветвями, образующими крону. Так формируется в сознании человека понятие «дерево», под которое подводится все многообразие наблюдаемых конкретных деревьев; оно-то и закрепляется в соответствующем слове: дерево . Слово есть типичная, нормальная форма существования понятия. (У животных нет слов – и понятиям, даже если бы для их возникновения были основания, не на что там опереться, не в чем закрепиться...)

Конечно, необходимы некоторые умственные усилия и, наверное, немалое время для того, чтобы понять, что, скажем, каштан под окном и карликовая сосна в горшке, прутик-саженец яблоньки и тысячелетняя секвойя где-то в Америке – это все «дерево» . Но именно таков магистральный путь человеческого познания – от отдельного к общему, от конкретного к абстрактному.

Обратим внимание на следующий ряд русских слов: печаль, огорчать, восхищаться, воспитание, увлечение, обхождение, понимать, отвратительный, открыто, сдержанно, ненавидеть, коварный, справедливость, обожать ... Можно ли найти в их значениях что-либо общее? Трудно. Разве что все они обозначают некие отвлеченные понятия: психические состояния, чувства, отношения, признаки... Да, это так. Но еще у них в некотором смысле одинаковая история. Все они образованы от других слов с более конкретными – «материальными» – значениями. И, соответственно, стоящие за ними понятия тоже опираются на понятия меньшего уровня обобщения. Печаль образовано от печь (ведь печаль – жжет!); огорчать – от горький, горечь; воспитание – от питать, пища; увлечение – от влечь, волочить (то есть ‘тащить за собой’); справедливость – от правый (то есть ‘находящийся по правую руку’) и т.д.

Таков в принципе путь семантической эволюции всех языков мира: значения обобщенные, отвлеченные вырастают в них на базе значений более конкретных, или, если так можно выразиться, приземленных. Однако у каждого народа какие-то участки действительности членятся подробней, чем другие. Хорошо известен тот факт, что в языках народов, населяющих Крайний Север (лопарей, эскимосов), существуют десятки названий для разных видов снега и льда (хотя при этом может не быть обобщенного названия для снега вообще). У арабов-бедуинов различаются десятки наименований для разных видов верблюдов – в зависимости от их породы, возраста, предназначения и т.п. Понятно, что такое разнообразие названий вызвано условиями самой жизни. Вот как писал о языках коренных жителей Африки и Америки известный французский этнограф Люсьен Леви-Брюль в книге «Первобытное мышление»: «Все представлено в виде образов-понятий, то есть своего рода рисунками, где закреплены и обозначены мельчайшие особенности (а это верно не только в отношении всех предметов, каковы бы они ни были, но и в отношении всех движений, всех действий, всех состояний, всех свойств, выражаемых языком). Поэтому словарь этих “первобытных” языков должен отличаться таким богатством, о котором наши языки дают лишь весьма отдаленное представление».

Не надо только думать, что все это разнообразие объясняется исключительно экзотическими условиями жизни или неодинаковым положением народов на лестнице человеческого прогресса. И в языках, принадлежащих к одной цивилизации, допустим, европейской, можно найти сколько угодно примеров различной классификации окружающей действительности. Так, в ситуации, в которой русский скажет просто нога («Доктор, я ногу ушиб»), англичанин должен будет выбрать, употребить ли ему слово leg или слово foot – в зависимости от того, о какой части ноги идет речь: от бедра до щиколотки или же о ступне. Аналогичное различие – das Bein и der Fu? – представлено в немецком языке. Далее, мы скажем по-русски палец безотносительно к тому, идет ли речь о пальце на ноге или пальце на руке. А для англичанина или немца это «разные» пальцы, и для каждого из них есть свое наименование. Палец на ноге называется по-английски toe , палец на руке – finger ; по-немецки – соответственно die Zehe и der Finger ; при этом, впрочем, большой палец имеет свое особое наименование: thumb в английском и der Daumen в немецком. А действительно ли так важны эти различия между пальцами? Нам, славянам, кажется, что общего все-таки больше...

Зато в русском различаются синий и голубой цвета, а для немца или англичанина это различие выглядит столь же несущественным, второстепенным, как для нас, скажем, различие между красным и бордовым цветом: blue в английском и blau в немецком – это единое понятие «сине-голубой» (см. § 3). И бессмысленно ставить вопрос: а какой язык ближе к истине, к реальному положению вещей? Каждый язык прав, ибо имеет право на свое «видение мира».

Даже языки очень близкие, состоящие в тесном родстве, то и дело обнаруживают свою «самостийность». К примеру, русский и белорусский очень сходны между собой, это кровные братья. Однако в белорусском нет точных соответствий русским словам общение (его переводят как адносiны , то есть, строго говоря, ‘отношения’, или как зносiны , то есть ‘сношения’) и ценитель (его переводят как знаток или как аматар , то есть ‘любитель’, а это не совсем одно и то же)... Зато с белорусского на русский трудно перевести шчыры (это и ‘искренний’, и ‘настоящий’, и ‘дружелюбный’) или плён (‘урожай’? ‘успех’? ‘результат’? ‘результативность’?)... И таких слов набирается на целый словарик.

Язык, как мы видим, оказывается для человека готовым классификатором объективной действительности, и это хорошо: он как бы прокладывает рельсы, по которым движется поезд человеческого знания. Но вместе с тем язык навязывает свою систему классификации всем участникам данной конвенции – с этим тоже трудно спорить. Если бы нам с малых лет твердили, что палец на руке – это одно, а палец на ноге – совсем другое, то к зрелому возрасту мы, наверное, были бы уже убеждены в справедливости именно такого членения действительности. И добро бы речь шла только о пальцах или там о конечностях, – мы соглашаемся «не глядя» и с иными, более важными пунктами «конвенции», которую подписываем.

В конце 60-х годов на одном из островов Филиппинского архипелага (в Тихом океане) было обнаружено племя, жившее в условиях каменного века и в полной изоляции от остального мира. Представители этого племени (они называли себя тасадаи ) даже не подозревали, что, кроме них, на Земле есть еще разумные существа. Когда ученые и журналисты вплотную занялись описанием мира тасадаев, их поразила одна особенность: в языке племени вообще не было слов типа война, враг, ненавидеть ... Тасадаи, по выражению одного из журналистов, «научились жить в гармонии и согласии не только с природой, но и между собой». Конечно, можно объяснить этот факт так: исконное дружелюбие и доброжелательность данного племени нашли свое естественное отражение в языке. Но ведь и язык не стоял в стороне от общественной жизни, он накладывал свой отпечаток на формирование моральных норм данного сообщества: откуда было узнать новоиспеченному тасадаю о войнах и убийствах? Мы же с нашими языками подписали иную информационную «конвенцию»...

Итак, язык воспитывает человека, формирует его внутренний мир – в этом суть познавательной функции языка. Причем проявляться данная функция может в самых что ни на есть неожиданных конкретных ситуациях.

Американский лингвист Бенжамен Ли Уорф приводил такие примеры из своей практики (он работал когда-то инженером по технике противопожарной безопасности). На складе, на котором хранятся бензиновые цистерны, люди ведут себя осторожно: не разводят огня, не щелкают зажигалками... Однако те же самые люди ведут себя по-другому на складе, о котором известно, что здесь хранятся пустые (по-английски empty ) бензиновые цистерны. Здесь они проявляют беспечность, могут закурить сигарету и т.п. А между тем пустые цистерны из-под бензина намного взрывоопаснее, чем полные: в них остаются пары бензина. Почему же люди ведут себя так неосторожно? – спрашивал себя Уорф. И отвечал: потому что их успокаивает, вводит в заблуждение слово пустой , имеющее несколько значений (например, такие: 1) ‘не содержащий в себе ничего (о вакууме)’, 2) ‘не содержащий в себе чего-то ’...). И люди неосознанно как бы подменяют одно значение другим. Из подобных фактов выросла целая лингвистическая концепция – теория лингвистической относительности, утверждающая, что человек живет не столько в мире объективной действительности, сколько в мире языка...

Значит, язык может быть причиной недоразумений, ошибок, заблуждений? Да. Мы уже говорили о консерватизме как изначальном свойстве языкового знака. Человек, подписавший «конвенцию», не очень-то склонен затем ее менять. И потому языковые классификации сплошь и рядом расходятся с классификациями научными (более поздними и более точными). Мы, например, делим весь живой мир на животных и растения, а систематологи говорят, что такое деление примитивно и неправильно, ибо существуют еще по крайней мере грибы и микроорганизмы, которые нельзя отнести ни к животным, ни к растениям. Не совпадает с научным наше «бытовое» понимание того, что такое минералы, насекомые, ягоды, – чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в энциклопедический словарь. Да что там частные классификации! Коперник еще в XVI веке доказал, что Земля вращается вокруг Солнца, а язык до сих пор отстаивает предыдущую точку зрения. Мы ведь говорим: «Солнце всходит, солнце заходит...» – и даже не замечаем этого анахронизма.

Однако не надо думать, что язык только тормозит прогресс человеческого знания. Он может, наоборот, активно способствовать его развитию. Один из крупнейших японских политиков современности, Дайсаку Икэда, считает, что именно японский язык был одним из основных факторов, содействовавших быстрому возрождению послевоенной Японии: «В освоении современных научно-технических достижений, которые длительный период шли к нам из стран Европы и США, огромная роль принадлежит японскому языку, заключенному в нем гибкому механизму словообразования, позволяющему мгновенно создавать и легко овладевать тем поистине огромным количеством новых слов, которые понадобились нам для усвоения массы хлынувших извне понятий». О том же писал когда-то французский языковед Жозеф Вандриес: «Язык гибкий и подвижный, в котором грамматика сведена к минимуму, показывает мысль во всей ее ясности и разрешает ей двигаться свободно; язык негибкий и тяжеловесный стесняет мысль». Оставив в стороне спорный вопрос о роли грамматики в процессах познания (что значит в приведенной цитате «грамматика сведена к минимуму»?), поспешу успокоить читателя: не стоит переживать за тот или иной конкретный язык или скептически оценивать его возможности. На практике каждое средство общения соответствует своему «взгляду на мир» и с достаточной полнотой обеспечивает коммуникативные потребности данного народа.

14. НОМИНАТИВНАЯ ФУНКЦИЯ

Еще одна чрезвычайно важная функция языка – номинативная, или назывная. Фактически мы уже касались ее, размышляя в предыдущем параграфе о функции познавательной. Дело в том, что называние составляет неотъемлемую часть познания . Человек, обобщая массу конкретных явлений, отвлекаясь от их случайных признаков и выделяя существенные, испытывает потребность закрепить полученное знание в слове. Так появляется название. Если бы не оно, понятие так и осталось бы бесплотной, умозрительной абстракцией. А при помощи слова человек может как бы «застолбить» обследованную часть окружающей действительности, сказать себе: «Это я уже знаю», повесить табличку-название и отправиться дальше.

Следовательно, вся та система понятий, которой обладает современный человек, покоится на системе названий. Легче всего показать это на примере имен собственных. Попробуем-ка из курсов истории, географии, литературы выбросить все имена собственные – все антропонимы (это значит имена людей: Александр Македонский, Колумб, Петр I, Мольер, Афанасий Никитин, Сент-Экзюпери, Дон Кихот, Том Сойер, дядя Ваня... ) и все топонимы (это названия местностей: Галактика, Северный полюс, Троя, Город Солнца, Ватикан, Волга, Освенцим, Капитолийский холм, Черная речка... ), – что останется от этих наук? Очевидно, тексты обессмыслятся, читающий их человек сразу потеряет ориентацию в пространстве и во времени.

А ведь названия – это не только имена собственные, но также и имена нарицательные. Терминология всех наук – физики, химии, биологии и т.д. – это все названия. Атомную бомбу и ту нельзя было бы создать, если бы на смену античному понятию «атом»* не пришли новые понятия – нейтрона, протона и других элементарных частиц, расщепления ядра, цепной реакции и т.д., – и все они закреплялись в словах!

Известно характерное признание американского ученого Норберта Винера о том, как научная деятельность его лаборатории тормозилась отсутствием соответствующего названия для данного направления поиска: неясно было, чем сотрудники этой лаборатории занимались. И только когда в 1947 году вышла в свет книга Винера «Кибернетика» (ученый придумал это название, взяв за основу греческое слово со значением ‘кормчий, рулевой’), новая наука семимильными шагами устремилась вперед.

Итак, номинативная функция языка служит не просто для ориентации человека в пространстве и времени, она идет рука об руку с функцией познавательной, она участвует в процессе познания мира.

Но человек по своей природе прагматик, он ищет прежде всего практическую пользу от своих дел. Это значит, что он не будет называть подряд все окружающие предметы в расчете на то, что эти названия когда-нибудь да пригодятся. Нет, он пользуется номинативной функцией с умыслом, избирательно, называя в первую очередь то, что для него ближе, чаще и важнее всего.

Вспомним для примера названия грибов в русском языке: сколько мы их знаем? Белый гриб (боровик), подберезовик (в Белоруссии его часто называют бабкой ), подосиновик (красноголовик), груздь, рыжик, масленок, лисичка, опенок, сыроежка, волнушка ... – не меньше десятка наберется. Но это все полезные, съедобные грибы. А несъедобные? Пожалуй, только два вида мы и различаем: мухоморы и поганки (ну, не считая еще некоторых ложных разновидностей: ложные опята и т.п.). А между тем биологи утверждают, что разновидностей несъедобных грибов значительно больше, чем съедобных! Просто они человеку не нужны, неинтересны (если не считать узких специалистов в этой области) – так зачем же впустую тратить названия и забивать себе голову?

Отсюда вытекает одна закономерность. В любом языке обязательно есть лакуны , то есть дыры, пустые места в картине мира. Иными словами, что-то обязательно должно быть не названо – то, что человеку (пока еще) не важно, не нужно...

Взглянем в зеркало на хорошо нам знакомое собственное лицо и спросим: это что такое? Нос . А это? Губа . А что между носом и губой? Усы . Ну а если усов нет – как это место называется? В ответ – пожимание плечами (или лукавое «Место между носом и губой»). Ну хорошо, еще вопрос. Это что такое? Лоб . А это? Затылок . А что между лбом и затылком? В ответ: голова . Нет, голова – это все в целом, а как называется данная часть головы, между лбом и затылком? Мало кто вспомнит название темя , чаще всего ответом будет то же пожимание плечами... Да, что-то должно не иметь названия.

И еще одно следствие вытекает из сказанного. Для того чтобы предмет получил название, нужно, чтобы он вошел в общественный обиход, перешагнул через некоторый «порог значимости». До каких-то пор еще можно было обходиться случайным или описательным названием, а с этих пор уже нельзя – нужно отдельное имя.

В этом свете любопытно, например, понаблюдать за развитием средств (орудий) письма. История слов перо, ручка, авторучка, карандаш и т.п. отражает развитие «кусочка» человеческой культуры, формирование соответствующих понятий в сознании носителя русского языка. Помню, как в 60-е годы в СССР появились первые фломастеры. Тогда они были еще редкостью, их привозили из-за границы, и возможности их использования были еще не вполне ясны. Постепенно эти предметы стали обобщаться в особое понятие, но еще долго не получали своего четкого наименования. (Бытовали названия «плакар», «волокнистый карандаш», да и в написании наблюдались варианты: фломастер или фламастер ?) Сегодня фломастер – уже «отстоявшееся» понятие, прочно закрепившееся в соответствующем названии. Но вот уже совсем недавно, в конце 80-х, появились новые, несколько отличные орудия письма. Это, в частности, автоматический карандаш со сверхтонким (0,5 мм) грифелем, выдвигающимся щелчками на определенную длину, затем шариковая ручка (опять-таки со сверхтонким наконечником), пишущая не пастой, а чернилами, и т.п. Как они называются? Да пока что – в русском языке – никак. Их можно охарактеризовать только описательно: приблизительно так, как это сделано в данном тексте. Они еще не вошли широко в быт, не стали фактом массового сознания, а значит, можно пока еще обойтись без специального наименования.

Отношение человека к названию вообще непросто.

С одной стороны, со временем название привязывается, «прикипает» к своему предмету, и в голове у носителя языка возникает иллюзия исконности, «природности» наименования. Имя становится представителем, даже заместителем предмета. (Еще древние люди верили, что имя человека внутренне связано с ним самим, составляет его часть. Если, скажем, нанести вред имени, то пострадает сам человек. Отсюда проистекал запрет, так называемое табу, на употребление имен близких родственников.)

С другой стороны,участие имени в процессе познания приводит еще к одной иллюзии: «если знаешь название – знаешь и предмет». Допустим, мне знакомо слово суккулент – следовательно, я знаю, что это такое. Об этой своеобразной магии термина хорошо писал тот же Ж.Вандриес: «Знать имена вещей – значит иметь над ними власть... Знать название болезни – это уже наполовину вылечить ее. Нам не следует смеяться над этой первобытной верой. Она живет еще в наше время, раз мы придаем значение форме диагноза. “У меня голова болит, доктор”. – “Это цефалалгия”. “У меня плохо работает желудок”. – “Это диспепсия”... А больные чувствуют себя уже лучше только оттого, что представитель науки знает название их тайного врага».

Действительно, нередко в научных дискуссиях становишься свидетелем того, как споры по существу предмета подменяются войной названий, противоборством терминологий. Диалог идет по принципу: скажи мне, какие термины ты употребляешь, и я скажу тебе, к какой школе (научному направлению) ты принадлежишь.

Вообще же говоря, вера в существование единственно правильного наименования распространена шире, чем мы это себе представляем. Вот как сказал поэт:

Когда мы уточним язык
И камень назовем как надо,
Он сам расскажет, как возник,
В чем цель его и где награда.

Когда звезде подыщем мы
Ее единственное имя –
Она, с планетами своими,
Шагнет из немоты и тьмы...

(А.Аронов)

Не правда ли, это напоминает слова старого чудака из анекдота: «Я все могу себе представить, все могу понять. Я даже понимаю, как люди открыли такие далекие от нас планеты. Я одного только не могу взять в толк: откуда они узнали их имена?».

Конечно, не стоит переоценивать силу имени. И тем более нельзя ставить знак равенства между вещью и ее названием. А то ведь недолго прийти к выводу, что все наши беды проистекают от неправильных наименований и стоит лишь поменять имена, как все тут же поправится. Такое заблуждение, увы, тоже не минует человека. Стремление к повальному переименованию особенно заметно в периоды социальных потрясений. Переименовываются города и улицы, вместо одних воинских званий вводятся другие, милиция становится полицией (или, в других странах, наоборот!), техникумы и институты в мгновение ока перекрещиваются в колледжи и академии... Вот что значит номинативная функция языка, вот какова вера человека в название!

15. РЕГУЛЯТИВНАЯ ФУНКЦИЯ

Регулятивная функция объединяет те случаи использования языка, когда говорящий ставит своей целью непосредственно воздействовать на адресата: побудить его к какому-то действию или запретить ему что-либо делать, заставить ответить на вопрос и т.д. Ср. такие высказывания, как: Который час? Хочешь молока? Позвоните мне, пожалуйста, завтра. Все на митинг! Чтоб я этого больше не слышал! Ты возьмешь с собой мою сумку. Не надо лишних слов . Как видно уже из приведенных примеров, в распоряжении регулятивной функции находятся многообразные лексические средства и морфологические формы (особую роль тут играет категория наклонения), а также интонация, порядок слов, синтаксические конструкции и т.п.

Замечу, что различного рода побуждения – такие, как просьба, приказ, предостережение, запрет, совет, убеждение и т.п., – не всегда оформляются как таковые, выражаясь при помощи «собственных» языковых средств. Иногда они выступают в чужом обличье, с использованием языковых единиц, обслуживающих обычно иные цели. Так, обращенную к сыну просьбу не приходить домой поздно мать может выразить непосредственно, с использованием формы повелительного наклонения («Не приходи сегодня поздно, пожалуйста!»), а может замаскировать ее под вопрос («Во сколько ты собираешься вернуться?»), а также под упрек, предупреждение, констатацию факта и т.д.; сравним такие высказывания, как: «Вчера ты опять поздно пришел...» (с особой интонацией), «Смотри – теперь рано темнеет», «Метро работает до часу, не забудь», «Я буду очень волноваться» и т.п.

В конечном счете регулятивная функция направлена на создание, поддержание и регулирование отношений в человеческих микроколлективах, то есть в той реальной среде, в которой обитает носитель языка. Нацеленность на адресата роднит ее с коммуникативной функцией (см. § 11). Иногда вместе с регулятивной функцией рассматривают также функцию фатическую *, или контактоустанавливающую. Имеется в виду, что человеку всегда нужно определенным образом вступить в разговор (окликнуть собеседника, поприветствовать его, напомнить о себе и т.п.) и выйти из разговора (попрощаться, поблагодарить и т.п.). Но разве установление контакта сводится к обмену фразами типа «Здравствуй» – «До свидания»? Фатическая функция значительно шире по сфере своего применения, и поэтому немудрено, что ее сложно отграничить от функции регулятивной.

Попробуем вспомнить: о чем мы говорим в течение дня с окружающими? Что, это все информация жизненно важная для нашего благополучия или непосредственно влияющая на поведение собеседника? Да нет, большей частью это разговоры, казалось бы, «ни о чем», о пустяках, о том, что и без того известно собеседнику: о погоде и об общих знакомых, о политике и о футболе у мужчин, об одежде и детях у женщин; теперь к ним прибавились еще комментарии к телесериалам... Не надо относиться к таким монологам и диалогам иронически и высокомерно. На самом деле это разговоры не о погоде и не о «тряпках», а друг о друге , о нас с вами, о людях. Для того чтобы занять, а затем поддерживать определенное место в микроколлективе (а таковым является семья, круг друзей, производственный коллектив, соседи по дому, даже спутники по купе и т.д.), человек обязательно должен разговаривать с другими членами данной группы.

Даже если вы случайно оказались вместе с кем-то в кабине движущегося лифта, то, возможно, чувствуете некоторую неловкость и поворачиваетесь спиной: расстояние между вами и вашим спутником слишком мало, чтобы делать вид, что вы не замечаете друг друга, а завязывать разговор тоже в общем-то не имеет смысла – не о чем, да и ехать слишком недолго... Вот тонкое наблюдение в повести современного российского прозаика В.Попова: «По утрам мы все вместе поднимались в лифте... Лифт поскрипывал, шел вверх, и все в нем молчали. Все понимали, что нельзя так стоять, что надо что-то сказать, быстрее что-то сказать, чтобы разрядить это молчание. Но говорить о работе было еще рано, а о чем говорить – никто не знал. И такая в этом лифте стояла тишина, хоть выпрыгивай на ходу».

В коллективах же относительно постоянных, долговременных установление и поддержание речевых контактов – важнейшее средство регулирования отношений. Вот, к примеру, вы встречаете на лестничной площадке соседку Марию Ивановну и говорите ей: «Доброе утро, Марья Иванна, что-то вы сегодня рано...». У этой фразы – двойное дно. За ее «внешним» смыслом прочитывается: «Напоминаю, Мария Ивановна, я – ваш сосед и хотел бы по-прежнему оставаться с вами в добрых отношениях». Ничего лицемерного, лживого в подобных приветствиях нет, таковы правила общения. И все это очень важные, просто необходимые фразы. Образно можно сказать так: если вы сегодня не похвалите новые бусы на своей подруге, а она, в свою очередь, завтра не поинтересуется, как развиваются ваши отношения с неким общим знакомым, то через пару дней между вами, возможно, пробежит легкий холодок, а через месяц вы, может быть, и вовсе потеряете свою подругу... Не хотите поставить эксперимент? Поверьте на слово.

Подчеркну: общение с родственниками, приятелями, соседями, спутниками, сослуживцами нужно не только для поддержания определенных отношений в микроколлективах. Оно важно и для самого человека – для его самоутверждения, для реализации его как личности. Дело в том, что индивид играет в обществе не только некоторую постоянную социальную роль (например, «домохозяйка», «школьник», «ученый», «шахтер» и т.п.), но и все время примеряет к себе разные социальные «маски», например: «гость», «пассажир», «больной», «советчик» и т.п. И весь этот «театр» существует главным образом благодаря языку: для каждой роли, для каждой маски есть свои речевые средства.

Разумеется, регулятивная и фатическая функции языка направлены не только на улучшение отношений между членами микроколлектива. Иногда человек, наоборот, прибегает к ним в «репрессивных» целях – для того, чтобы отдалить, оттолкнуть от себя собеседника. Иными словами, язык используется не только для взаимных «поглаживаний» (это принятый в психологии термин), но также для «уколов» и «ударов». В последнем случае мы имеем дело с выражениями угрозы, оскорблениями, ругательствами, проклятиями и т.п. И опять-таки: общественная конвенция – вот кто устанавливает, что считать грубым, оскорбительным, унизительным для собеседника. В русскоязычном уголовном мире одно из самых сильных, смертельных оскорблений – «козел!». А в аристократическом обществе позапрошлого века слова подлец было достаточно для того, чтобы вызвать обидчика на дуэль. Сегодня же языковая норма «мягчеет» и планка репрессивной функции поднимается достаточно высоко. Это значит – человек воспринимает как оскорбительные только очень сильные средства...

Кроме рассмотренных выше языковых функций – коммуникативной, мыслительной, познавательной, номинативной и регулятивной (к которой мы «приплюсовали» фатическую), можно выделять еще другие общественно значимые роли языка. В частности, этническая функция означает, что язык объединяет этнос (народ), она помогает сформироваться национальному самосознанию. Эстетическая функция превращает текст в произведение искусства: это сфера творчества, художественной литературы – о ней уже шла речь раньше. Эмоционально-экспрессивная функция позволяет человеку выражать в языке свои чувства, ощущения, переживания... Магическая (или заклинательная) функция реализуется в особых ситуациях, когда язык наделяется как бы надчеловеческой, «потусторонней» силой. Примерами могут служить заговоры, божбы, клятвы, проклятия и некоторые иные ритуальные виды текстов.

И все это – еще не полный «круг обязанностей» языка в человеческом обществе.

Задачи и упражнения

1. Определите, какие функции языка реализуются в следующих высказываниях.

а) Крыжовка (вывеска на здании железнодорожной станции) .
б) Переучет (табличка на двери магазина) .
в) Здравствуйте. Меня зовут Сергей Александрович (учитель, входя в класс) .
г) Равносторонний прямоугольник называется квадратом (из учебника) .
д) «Я в среду не приду на тренировку, не смогу». – «Надо, Федя, надо» (из разговора на улице) .
е) Чтоб ты провалился, пьянчуга проклятый! (Из квартирной перебранки) .
ж) Я изучил науку расставанья В простоволосых жалобах ночных (О.Мандельштам) .

2. В одном фильме «из заграничной жизни» герой спрашивает служанку:

– Миссис Майонз дома?
И получает ответ:
– Ваша мать в гостиной.

Почему спрашивающий называет свою мать так официально: «миссис Майонз»? И почему служанка в своем ответе выбирает иное наименование? Какие функции языка реализуются в данном диалоге?

3. Какие языковые функции реализуются в следующем диалоге из повести В.Войновича «Жизнь и необыкновенные приключения солдата Ивана Чонкина»?

Помолчали. Потом Чонкин посмотрел на ясное небо и сказал:
– Сегодня, видать по всему, будет вёдро.
– Будет вёдро, если не будет дождя, – сказал Леша.
– Без туч дождя не бывает, – заметил Чонкин. – А бывает так, что и тучи есть, а дождя все равно нету.
– Бывает и так, – согласился Леша.
На этом они и расстались.

4. Прокомментируйте следующий диалог двух персонажей романа М.Твена «Приключения Гекльберри Финна».

– ...А вот если подойдет к тебе человек и спросит: «Парле ву франсе?» – ты что подумаешь?
– Ничего не подумаю, возьму и тресну его по башке...

Какие языковые функции «не срабатывают» в данном случае?

5. Очень часто человек начинает разговор со слов типа послушай(те), знаешь ли (знаете ли) или с обращения к собеседнику по имени, хотя рядом с тем никого нет, так что это обращение тоже не имеет особого смысла. Для чего говорящий это делает?

6. Физика учит: основных цветов солнечного спектра семь : красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. А между тем самые простые наборы красок или карандашей включают в себя шесть цветов, и это другие составляющие: черный, коричневый, красный, желтый, зеленый, синий. (При «расширении» набора появляются голубой, оранжевый, фиолетовый, лимонный и даже белый...) Какая из этих картин мира в большей степени отражена в языке – «физическая» или «бытовая»? Какими языковыми фактами это можно подтвердить?

7. Перечислите названия пальцев на руке. Все ли названия одинаково быстро приходят вам в голову? С чем это связано? А теперь перечислите названия пальцев на ноге. Какой отсюда следует вывод? Как это согласуется с номинативной функцией языка?

8. Покажите на себе, где находится у человека голень, щиколотка, лодыжка, запястье. Легким ли для вас оказалось это задание? Какой отсюда следует вывод о соотношении мира слов и мира вещей?

9. В языке действует такой закон: чем чаще слово употребляется в речи, тем в принципе шире его значение (или, по-другому, тем больше у него значений). Как можно обосновать это правило? Покажите его действие на примере следующих русских существительных, обозначающих части тела.

Голова, лоб, пятка, плечо, запястье, щека, ключица, рука, ступня, нога, поясница, висок.

10. Человека высокого и крупного по-русски могут назвать примерно такими словами: атлант, исполин, великан, богатырь, гигант, колосс, Гулливер, Геракл, Антей, верзила, дылда, амбал, слон, шкаф ... Представьте себе, что вам поручено подобрать название для нового магазина готовой одежды больших размеров (от 52-го и выше). Какое (или какие) название вы выберете и почему?

11. Попытайтесь определить, какие понятия лежат исторически в основе значений следующих русских слов: поручительство, допотопный, буквально, возвещать, отвратительный, сдержанно, раскрепощенно, сличать, распределение, недоступный, покровительство, подтверждение . Какую закономерность можно заметить в семантической эволюции данных слов?

12. Ниже приводится ряд белорусских существительных, не имеющих однословных соответствий в русском языке (по словарику «Самабытные слова» И.Шкрабы). Переведите эти слова на русский язык. Как объяснить их «самобытность»? С какой функцией языка (или с какими функциями) соотносится наличие таких – безэквивалентных – слов?

Вырай, краска, клёк, груца, калiва, вясельнiк, гарбарня.

13. Можете ли вы точно определить значение таких слов в русском языке, как деверь, шурин, золовка, свояченица ? Если нет, то почему?

14. В книге «Дикорастущие полезные растения СССР» (М., 1976) можно найти немало примеров того, как классификация научная (ботаническая) не совпадает с классификацией бытовой («наивной»). Так, каштан и дуб относятся к семейству буковых. Черника и абрикос входят в одно семейство – розоцветных. Орех (лещина) относится к семейству березовых. Плоды груши, рябины, боярышника относятся к одному классу и называются яблоком.
Как объяснить эти расхождения?

15. Почему у человека, кроме имени собственного, бывают еще разнообразные «вторые имена»: прозвища, клички, псевдонимы? Почему человек, уходя в монахи, должен отказываться от своего мирского имени и принимать новое – духовное? Какие функции языка реализуются во всех этих случаях?

16. Существует такое неписаное правило, которого придерживаются студенты при подготовке к экзаменам: «Не знаешь сам – объясни товарищу». Как можно объяснить действие этого правила применительно к основным функциям языка?

* В древнегреческом a-tomos означало буквально ‘неделимый’.

(Продолжение следует)

Язык возник естественным путем и представляет собой систему, которая необходима одновременно индивиду (отдельному человеку) и социуму (коллективу). В результате этого язык по своей природе полифункционален.

ЯЗЫК - общественно обусловленная система словесных знаков, которые служат средством обозначения разнообразной информации и общения между людьми, он является важнейшим инструментом человеческой деятельности. В деятельности человека язык выполняет несколько важных функций. Основные из них: коммуникативная; познавательная (когнитивная); аккумулятивная; эмоциональная; магическая и поэтическая.

Коммуникативная функция языка

Коммуникативная функция языка связана с тем, что язык прежде всего является средством общения людей. Он позволяет одному индивиду - говорящему - выражать свои мысли, а другому - воспринимающему - понимать их, то есть как-то реагировать, принимать к сведению, сообразно менять свое поведение или свои мысленные установки. Акт коммуникации не был бы возможен без языка.

Коммуникация - значит общение, обмен информацией. Иными словами, язык возник и существует прежде всего для того, чтобы люди могли общаться.

Коммуникативная функция языка осуществляется благодаря тому, что сам язык является системой знаков: по-другому просто нельзя общаться. А знаки, в свою очередь, и предназначены для того, чтобы передавать информацию от человека к человеку.

литературный язык антитеза риторический

Сообщение и воздействие, и общение являются реализацией коммуникативной функцией языка.

Познавательная или когнитивная функция языка

Познавательная или когнитивная функция языка (от латинского cognition - знание, познание) связана с тем, что в знаках языка осуществляется или фиксируется сознание человека. Язык является инструментом сознания, отражает результаты мыслительной деятельности человека.

Ученые все еще не пришли к однозначному выводу о том, что является первичным - язык или мышление. Возможно, неверна сама постановка вопроса. Ведь слова не только выражают наши мысли, но и сами мысли существуют в виде слов, словесных формулировок даже до их устного произнесения. По крайней мере, зафиксировать дословесную, доязыковую форму сознания пока никому не удавалось.

Любые образы и понятия нашего сознания осознаются нами самими и окружающими только тогда, когда облечены в языковую форму. Отсюда и представление о неразрывной связи мышления и языка.

Связь между языком и мышлением была установлена даже с помощью физиометрических свидетельств. Испытуемого человека просили обдумать какую-нибудь сложную задачу, и пока он думал, специальные датчики снимали данные с речевого аппарата молчащего человека (с гортани, языка) и обнаруживали нервную активность речевого аппарата. То есть мыслительная работа испытуемых "по привычке" подкреплялась активностью речевого аппарата.

Любопытные свидетельства дают наблюдения над умственной деятельностью полиглотов - людей, умеющих хорошо говорить на многих языках. Они признаются, что в каждом конкретном случае "думают" на том или ином языке. Показателен пример разведчика Штирлица из известного кинофильма - после долгих лет работы в Германии он поймал себя на том, что "думает на немецком языке".

Когнитивная функция языка не только позволяет фиксировать результаты мыслительной деятельности и использовать их, к примеру, в коммуникации. Она также помогает познавать мир. Мышление человека развивается в категориях языка: осознавая новые для себя понятия, вещи и явления, человек называет их.

Язык как единое целое, и язык с двумя противоположными частями – язык и противоположная ему речь. Язык – это достояние всего языкового коллектива, это явление социальное. А социальным язык является в том смысле, что все формы языка принадлежат всему коллективу. Но существует язык только в речи. С одной стороны речь индивидуальна, потому что её порождает конкретный индивид в конкретной ситуации. С другой стороны она социальна, потому что она детерминируется правилами конкретного языка. У каждого человека есть свой индиалект (индивидуальный стиль речи), но исключительно индивидуального не может быть, так как все индивидуальности мы черпаем в языке. Когда мы слышим определённый стиль речи, мы можем представить себе, с кем мы говорим, мы можем составить индивидуальную характеристику этого человека. Речь социальна ещё потому что по речи людей мы можем представить себе социальный контекст, в котором эта речь имеет место.

Язык – это код. Речь человека понятна тогда, когда мы знаем этот код (единицы этого кода). Речь – это сообщение на этом коде.

Язык абстрактен, он не воспринимается органами чувств. Речь всегда конкретна и материальна.

Функции языка – это назначение, роль языка в человеческом обществе. Язык – полифункционален. Базовыми, главнейшими функциями языка являются коммуникативная (быть средством общения) и когнитивная (служить средством формирования и выражения мысли, деятельности сознания). Третья важная функция языка – эмоциональная (быть средством выражения чувств, эмоций). Базовые функции первичны. Кроме базовых функций выделяются и производные, частные, функции языка.

Коммуникативная функция заключается в использовании языковых выражений с целью передачи и получения сообщений в межличностной и массовой коммуникации, с целью обмена информацией между людьми как участниками актов языковой коммуникации.

Когнитивная функция заключается в использовании языковых выражений для обработки и хранения знаний в памяти индивида и общества, для формирования картины мира. С когнитивной функцией связаны обобщающая, классифицирующая и номинативная функции языковых единиц.

Интерпретативная функция заключается в раскрытии глубинного смысла воспринятых языковых высказываний.

К числу производных функций коммуникативной функции языка относятся следующие функции: фатическая (контактоустанавливающая), апеллятивная (обращения), волюнтативная (воздействия) и др. Среди частных коммуникативных функций можно выделить также регулятивную (социативную, интерактивную) функцию, которая заключается в использовании языковых средств при языковом взаимодействии коммуникантов с целью обмена коммуникативными ролями, утверждения своего коммуникативного лидерства, воздействия друг на друга, организации успешного обмена информацией благодаря соблюдению коммуникативных постулатов и принципов.

У языка есть также магическая (заклинательная) функция, которая заключается в использовании языковых средств в религиозном ритуале, в практике шаманов, экстрасенсов и т.п.

Эмоционально-экспрессивная функция языка заключается в использовании языковых выражений для выражения эмоций, чувств, настроений, психических установок, отношения к партнерам по коммуникации и к предмету общения.

Выделяют также эстетическую (поэтическую) функцию, которая реализуется в основном в художественном творчестве, при создании художественных произведений.

Этнокультурная функция языка – это использование языка с целью объединения в единое целое представителей данного этноса как носителей одного и того же языка в качестве родного.

Метаязыковая функция заключается в передаче сообщений о фактах самого языка и о речевых актах на нем.

14 Вопрос. Язык как система знаков. Системная организация языка. Понятие об уровнях языка.

По мере развития системного изучения языка и стремления понять внутренние свойства языковых явлений, наблюдается тенденция к содержательному разграничению понятий «элементы» и «единицы» языка как части и целого. Как составные части единиц языка (их плана выражения или плана содержания) элементы языка несамостоятельны, так как выражают лишь некоторые свойства языковой системы. Единицы же языка обладают всеми свойствами системы языка и как целостные образования характеризуются относительной самостоятельностью (онтологической и функциональной). Единицы языка образуют первый системообразующий фактор.

Понятие «система» в языкознании тесно связано с понятием «структура». Под системой понимается язык в целом, так как он характеризуется упорядоченной совокупностью своих единиц, в то время как структура – это строение системы. Другими словами, системность – это свойство языка , а структурность – это свойство системы языка.

Языковые единицы различаются и количественно , и качественно , и функционально. Совокупности однородных единиц языка образуют подсистемы , называемые ярусами или уровнями.

Структура языка – это совокупность закономерных связей и отношений между языковыми единицами, зависящих от их природы и определяющих качественное своеобразие языковой системы в целом и характер ее функционирования . Своеобразие языковой структуры определяется характером связей и отношений между языковыми единицами.

Отношение – это результат сопоставления двух или более единиц языка по какому- либо общему основанию или признаку. Это опосредованная зависимость языковых единиц, при которой изменение одной из них не ведет к изменению других. Выделяются следующие основополагающие для языковой структуры отношения: иерархические , устанавливающиеся между неоднородными единицами(фонемами и морфемами; морфемами и лексемами и т.п.); оппозитивные , согласно которым противопоставляются друг другу либо языковые единицы, либо их признаки.

Связи языковых единиц определяются как частный случай их отношений, предполагающие непосредственную зависимость языковых единиц. При этом изменение одной единицы ведет к изменению других. Структура языка выступает как закон связи этих элементов и единиц в пределах определенной системы или подсистемы языка, что предполагает наличие, наряду с динамизмом и изменчивостью , и такого важного свойства структуры, как устойчивость. Таким образом, устойчивость и изменчивость – две диалектически связанные и «противоборствующие тенденции языковой структуры. В процессе функционирования и развития системы языка ее структура проявляет себя как форма выражения устойчивости , а функция как форма выражения изменчивости. Структура языка благодаря своей устойчивости и изменчивости выступает как второй важнейший системообразующий фактор.

Третьим фактором образования системы (подсистемы) языка выступают свойства языковой единицы, а именно: проявление ее природы, внутреннего содержания через отношение к другим единицам. Свойства языковых единиц иногда рассматривают как функции подсистемы (уровня), образуемой ими.

Что же представляет собой структура языковой системы? Для ответа на этот вопрос необходимо раскрыть сущность тех связей и отношений, благодаря которым языковые единицы образуют систему. Эти связи и отношения располагаются по двум системообразующим осям языковой структуры: горизонтальной (отражающей свойство языковых единиц сочетаться друг с другом, выполняя тем самым коммуникативную функцию языка); вертикальной (отражающей связь языковых единиц с нейрофизиологическим механизмом головного мозга как источником своего существования). Вертикальная ось языковой структуры представляет собой парадигматические отношения, а горизонтальная – отношения синтагматические, призванные приводить в действие два основополагающих механизма речевой деятельности: номинацию и предикацию. Синтагматическими называются все виды отношений между языковыми единицами в речевой цепи. Они реализуют коммуникативную функцию языка. Парадигматическими называются ассоциативно-смысловые отношения однородных единиц, в результате которых языковые единицы объединяются в классы, группы, разряды, то есть в парадигмы. Сюда относятся варианты одной и той же единицы языка, синонимические ряды, антонимические пары, лексико-семантические группы и семантические поля и т.п. Синтагматика и парадигматика характеризуют внутреннюю структуру языка как важнейшие системообразующие факторы, предполагающие и взаимообусловливающие друг друга. По характеру синтагматики и парадигматики языковые единицы объединяются в сверхпарадигмы, включающие однородные единицы одинаковой степени сложности. Они образуют в языке уровни (ярусы): уровень фонем, уровень морфем уровень лексем и т.д. Такое многоуровневое устройство языка соответствует структуре мозга, «управляющего» психическими механизмами речевого общения.

Единицы языка и речи

Речевое общение осуществляется посредством языка как системы фонетических, лексических и грамматических средств общения.

Язык, таким образом, определяется как система элементов (языковых единиц) и система правил функционирования этих единиц, общая для всех говорящих на данном языке. В свою очередь речь – это конкретное говорение, протекающее во времени и облеченное в звуковую (включая внутреннее проговаривание) или письменную форму. Под речью понимают как сам процесс говорения (речевую деятельность), так и его результат (речевые произведения, фиксируемые памятью или письмом).

Язык отличает системность, то есть организованность его единиц. Единицы языка (слова, морфемы, предложения) составляют инвентарь языка. Систему единиц называют инвентарем языка; систему правил функционирования единиц - грамматикой этого языка. Кроме единиц, в языке есть правила, закономерности функционирования этих единиц. Как единицы, так и правила функционирования являются общими для всех говорящих на данном языке.

Основой для разграничения языка и речи послужило объективно существующее в языке общее и конкретные случаи использования этого общего в речевых актах. Средства общения, взятые вне конкретного высказывания (например, словарь, грамматика) называют языком, а эти же средства в высказывании – речью. Внешние различия между языком и речью проявляются в линейном характере речи, которая представляет собой последовательность единиц, построенную по правилам языка.

В языке и речи выделяют минимальные значащие единицы, четко характеризуемые уже самими признаком минимальности, неразложимости на более мелкие значащие части. Такой единицей является в речи, в тексте так называемый морф, а в системе языка - соответственно морфема. Слово в тексте и морф - двусторонние единицы речи, а лексема и морфема - двусторонние единицы языка.

И в речи, и в языке кроме двусторонних единиц существуют единицы односторонние. Таковы звуковые единицы, выделяемые в плане выражения и связанные с содержанием лишь косвенно. Фонам, выделяемым в потоке речи, в системе языка соответствуют фонемы. Фоны-конкретные экземпляры фонем. Так, в произнесенном кем-либо слове мама - четыре фона, но только две фонемы (м и а), представленные каждая в двух экземплярах.

Идивидуальное в речи проявляется в отборе единиц, из которых строится высказывание. Например, из синонимического ряда идти, шагать, вышагивать, ступать, выступать, шествовать, переться, топать при построении высказывания может быть отобрано любое слово.

При функционировании в речи языковые единицы могут приобретать какие-либо особенности, не характерные для всего языка в целом. Это может проявляться в создании новых слов, построенных по правилам языка, но не закрепленных практикой употребления в словаре.

Язык и речь различаются так же, как правила грамматики и фразы, в которых использовано это правило, или слово в словаре и бесчисленные случаи употребления этого слова в разных текстах. Речь есть форма существования языка. Язык функционирует и «непосредственно дан» в речи. Но в отвлечении от речи, от речевых актов и текстов всякий язык есть абстрактная сущность

Единицы речи: синтаксис, грамм, лекс, морф, фон, фономорф, деривант, фраза

Единицы языка: синтаксема, граммема, лексема, морфема, фонема, фономорфема, дериватема, фразема

Язык - это сложнейший механизм, а не просто механич. набор яз. элементов.: фонем, морфем, слов, предл. Язык можно сравнить с часовым механ., где все колесики взаимосвязагы, чтобы производить согл. действие: показывать время. Поэтому применяются термины "система" и "структура". Системой называется совок. связей и отн. между составл. его элементами, т.е. его единиц. В язык. принятно представлять язык как единство системы и структуры. Развитие и использ. языка для общения предполагает пост. взаимодей.струк. и сист., их саморегулирование. Структурой языка наз-ся совокуп. присущих ему единиц, категорий, ярусов, кот. реал-ся в единое целое на основе яз. отн. и зависимости. Система - это объект как целое, сост. из отд. взаимосвяз. частей,кот. составляют единство и целостность, а структура - понятие аналитич., она явл-ся атрибутом или же элементом ситсемы.

В качестве основных выделяются следующие уровни языка:

фонемный;

морфемный;

лексический (словесный);

синтаксический (уровень предложения).

Уровни, на которых выделяются двусторонние (обладающие планом выражения и планом содержания) единицы, называются высшими уровнями языка. Некоторые учёные склонны выделять лишь два уровня: дифференциальный (язык рассматривается как система различительных знаков: звуков или письменных знаков, замещающих их, - различающих единицы семантического уровня) и семантический, на котором выделяются двусторонние единицы.

В некоторых случаях в одной звуковой форме совпадают единицы нескольких уровней. Так, в русск. и совпадают фонема, морфема и слово, в лат. i "иди"- фонема, морфема, слово и предложение.

Единицы одного уровня могут существовать в абстрактной, или «эмической» (например, фонемы, морфемы), и конкретной, или «этической» (фоны,морфы), формах, что не является основанием для выделения дополнительных уровней языка: скорее имеет смысл говорить о различных уровнях анализа.Качественные признаки ярусов языка показывают, что, помимо общего признака разложимости и синтези-руемости, характеризующего единицы каждого яруса, существуют явления языка, которые не могут быть отнесены к определенному ярусу. Кроме этого, в языке наблюдаются явления, которые не могут быть охвачены понятием яруса. Это такие явления, как такто-слоговая организация устной речи, тональная организация речи, графико-орфографическая и художественная организация письменной речи, явления фразеологии, лексикализации словосочетаний, явления стандартных формул-предложений (вроде формул приветствия, брани и т.п.), формы словообразования и др. Подобные явления относятся ко внеярусным и инвариантизируются и классифицируются особо.